Форум жителей дачного посёлка Загорянский

Если хочешь быть счастливым,
Счастье сей вокруг себя:
Накорми бродягу, кошку,
В зимний холод воробья,

Посади цветок у храма,
Приюти, кого не ждешь.
С православной верой в сердце
Что посеешь, то пожнешь.

Если каждый солдат твоей будущей армии будет сеять вокруг себя свое счастье и общее добро, то скоро, а может быть, и не очень скоро, но однажды ты обязательно увидишь в своем городе большой прекрасный фонтан любви…
– Но, - возразила Катюша,- если я у себя дома скажу, что разговаривала со Святой горой, мои дядя и тетя будут смеяться, а потом еще и подшучивать надо мной при людях. Бабушка скажет, что я фантазерка и просто махнет на меня рукой, а дедушка. Дедушка скажет, что я переутомилась, перегрелась на солнце и поведет меня к врачу.
– А кому еще ты можешь рассказать о Святой горе? - спросила я.
– Дома есть еще братик Саша, есть двоюродная сестричка, есть соседка Маша, есть Рекс, - загибая пальцы, перечислила Катя.
– А они будут смеяться и махать на тебя руками? - поинтересовалась я.
– Нет, пожалуй, - Катюша задумалась. – Братик скажет, а как это – разговаривать с горой? Девочки скажут, что тоже хотят… Рекс ничего не скажет, но мне поверит и смеяться точно не будет, и руками махать не будет… У него вообще – лапы».
– Вот им всем и расскажи. И кормушку для птичек на зиму смастерите с ними, - почти приказала я.
– Но они маленькие, - засомневалась Катюша.
– А Рекс тоже маленький? - уточнила я.
– Нет. Рекс большой и очень умный, но он все-таки собака, - серьезно ответила Катя.
– Это ничего, что маленькие… Это хорошо. Это просто отлично! С вами будет большой и умный Рекс. У вас все получится, - сказала я. Мы засмеялись.
Автобус остановился у железнодорожного вокзала. Мы с Катюшей крепко обняли друг друга, тепло попрощались со всеми и разошлись по своим платформам.
Я вошла в вагон. Состав тронулся мягко и, набирая скорость, покатил по рельсам.
Прощай, море! Прощай, Святая гора! Прощай, лето!
Я достала мобильник. Надо было сообщить Сергею и Анне Петровне, что у меня все в порядке, но телефон зазвонил прежде, чем я собралась набрать номер.
Мне позвонили все: и Сергей с Анной Петровной, и дед Савелий с маленькой Анной, и соседи, и батюшка Владимир.
Стало так хорошо, так тепло, так уютно, что к глазам подступили слезы. Такой избыток доброго человеческого внимания… Редко бывает такое счастье. «Счастье? - задумалась я, заглянув поглубже в свои чувства. - Нет. Не хватает еще чего-то… И это что-то важное. Это то, чего не хватает для ощущения полноты счастья». Я попыталась освободиться от этой мысли. Я стала укорять себя за неблагодарность Богу, так щедро одарившего меня свидетельством человеческой любви… «Стоп. Человеческой любви, - вдруг поняла я. – А как же большая семья Земли, которая только что приняла меня?»
Я улыбнулась, представив себе Святую гору с круглой вершиной-головой и мобильным телефоном в каменных руках.
«Сказка, конечно, но красивая…» - вспомнила слова шофера автобуса.
«А все красивое имеет право жить. Все красивое должно быть правдой», - добавила я от себя. И вновь улыбнулась. Я нашла недостающее важное. Вот если бы не только люди, но и Святая гора от имени всей земной семьи пожелали мне доброго пути, я была бы совершенно счастлива. Возможность этого не показалась мне невероятной.
Смеркалось. Мерно стучали колеса. Мягко подрагивал поезд. Было время вечерней молитвы, но сон подступал как-то особенно неумолимо.
«Сейчас, - сказала я себе, - вот полежу еще самую малость… Тем временем заснут все в купе, заснут все в вагоне. Я выйду в коридор и буду там одна. Никто не помешает моей молитве».
Глаза закрылись сами собой. Я вспомнила Катюшин рассказ о ее дедушке. Если бы он мог прочитать мои мысли, он не повел бы меня к врачу. Он срочно бы вызвал «Скорую помощь» на ближайшую станцию.
«Нет. Это слишком просто, - решила я в полусне. - Куда интереснее – ночь… Погоня… Борьба… Захват…»
А дальше все было как наяву. Белая машина с красным крестом, со включенными фарами и мигалкой под вой сирены и свист суховея мчалась сквозь ночь по степи в погоню. В погоню за нашим поездом. Она поравнялась с вагонным окном. Ее дверь раскрылась. В окно полетели тросы с «кошками» на концах. С сухим треском разбилось каленое стекло. Его осколки засвистели, как пули. Из белой машины с красным крестом появились не врачи в белых халатах, а вооруженные боевики в черных масках. Они схватили меня и потащили в черный провал разбитого окна. «За что?» - закричала я, сопротивляясь изо всех сил.
Обвинения зазвучали четко, громко и грозно: «За нарушение покоя в умах граждан. За пропаганду нетрадиционного образа мышления. За мистическое растление душ несовершеннолетних. За создание неизвестного вида психотропного оружия. За ведение идеологической войны против традиционно мыслящих граждан с привлечением неизвестных науке сил и сущностей».
«Нет! Нет! - закричала я. - Нет ни войны, ни оружия, ни растления душ, ни неизвестных сущностей! Есть только любовь! Полюбите друг друга и Землю как живую, как члена своей семьи и мы тотчас обнимем друг друга, как братья и сестры».
В ответ нападавшие направили на меня оружие.
«Жаль, - ответила я, - если для вас традиционный образ мышления, недоверие, подозрительность и война – я действительно против вас».
Бой возобновился. Я сражалась не на жизнь, а нас смерть. Я защищала любовь, то есть жизнь всей семьи планеты Земля. Моя победа – жизнь, мое поражение – смерть, смерть всей Земли. Но силы были неравны. Я слабела и все более и более приближалась к провалу окна. Его вид изменился. За ним уже не было белой машины с красным крестом. За ним уже не было ничего человеческого. Черная адская яма с адским огнем в глубине грозила проглотить меня.
Удары врагов становились все беспощаднее. Я ощущала настоящую острую боль. Я знала, что не сдамся, но понимала, что не могу победить. Страшный удар сразил меня. Я упала на край ямы и поняла, что не смогу подняться. Мой мозг, использующий в повседневной жизни десять процентов своих возможностей, включился, видимо, на полную мощность..
В какую-то долю секунды он с потрясающей ясностью представил мне ужасающую картину смерти планеты Земля.
Моя боль слилась с болью, с последней смертной болью каждой живой души и с болью каждого неодушевленного существа земного мира.
Это была еще не смерть. Это была только мысль о глобальной смерти, но боль этой мысли была такова, что человек, не сосредоточенный на себе лично, но чувствующий свою причастность к большой семье, мгновенно бы умер от такой боли. Мой организм, «включенный» кем-то на полную мощность, выжил.
«Боже! – беззвучно закричала я. – Умереть, защищая друзей своих, почетно. Я бы сказала Тебе спасибо за хорошую смерть. Я бы сказала Тебе спасибо за боль, если бы точно знала, что обещанная мне жизнь вечная не только для меня…
Но для всех. Для всех, Боже! Мы все твои дети!»

Боль слегка отступила. Картина гибели мира, казавшаяся почти реальной, рассеялась. Я воспряла духом. Мне показалось, что вот-вот наступит счастливый конец страшного сна или видения. И конец настал, но конец только этого, продленного для меня кем-то мига…
Группа врагов стремительно приближалась. «Вот настоящий конец, - поняла я. – Глупо было надеяться на счастье. Я не заслужила его. И молитва грешницы ничего не стоит… У меня больше нет сил. Теперь ничто не помешает им столкнуть меня в ад…»
Внезапно фигуры врагов утратили человеческое подобие. Они расплылись, как чернильные кляксы, а затем слились в единую черную массу.
Масса закрыла собой почти все пространство купе. Она пульсировала и клокотала, как плавящаяся на невидимом огне смола.
«Сейчас она расплавится окончательно, хлынет в окно и увлечет меня в бездну», - решила я, но из смоляного сгустка неожиданно вышел совершенно чистый, хорошо одетый мужчина.
– Ну и что? Тебе стало легче? - спросил он и продолжал, не дожидаясь ответа. – Еще немного и тебе станет совсем хорошо. Ты приедешь домой, обнимешь маму, поцелуешь мужа, детей, внуков, выспишься всласть в собственной постели, тебе пригласят настоящего врача. И жизнь пойдет своим чередом. Счастливая жизнь! Ты вообще человек счастливый. У тебя большая дружная семья, все тебя любят. Тебе еще жить да жить… На радость, на пользу и старшим, и младшим. Ты так нужна своим близким! Очень жаль, что ты заболела и в таком состоянии попала в руки секты выживших из ума стариков и других несчастных, одурманенных их влиянием. Они лечили тебя дикими народными средствами. Вместо того, чтобы обеспечить тебе покой в прохладной постели, они изнуряли тебя дневной жарой и ритуальным бдением под ночным дождем. Воспользовавшись твоим ослабленным состоянием, они сломали защитный барьер психических сил твоего организма рассказами об ужасах давних времен, а их мистические заклинания, которые они называли молитвами, довели тебя до полного нервного расстройства. Ты потеряла способность нормально воспринимать окружающий мир. Вначале были галлюцинации и миражи – растворение в пространстве, скафандр, светящиеся горы, цветные звезды. Дальше – больше – горы пошли, камни заговорили, Земля ожила и стала сестричкой. Какой-то фонтан без воды забил в городе, и люди, как безумные, а точнее безумные люди, ринулись к нему. А куда делись нормальные? Нормальным людям в городе не осталось места. Дальше – еще больше. Твое безумие оказалось заразным. Ты заразила более двадцати пассажиров автобуса, а сама докатилась до этого сна, то есть до адской ямы.
Вспомни о своей маме, о муже, о детях, о внуках! Вспомни о своей семье: о настоящей семье, а не придуманной. Очнись! Вернись домой, если не совсем здоровой, то хотя бы свободной от бредового состояния.
Слово – отличное лекарство. Скажи сейчас громко сама себе: «Я хочу забыть и забываю все, что было со мной с начала болезни. Людям, которые позвонят или напишут мне, скажу правду: «Была больна. Не понимала, что говорила. Простите». Как только произнесешь эти слова, забудешь все. Мышление нормального человека вернется к тебе. И этот сон навсегда уйдет вместе с ночью. Ты же хочешь его забыть. Ты не хочешь провалиться в ад с этой болью. Ты не хочешь существовать там с ней всю необозримую вечность».
Мне стало страшно. Совсем недавно Бог дал мне понять, что я не достойна Его счастья.
«Святая гора! - взмолилась я. – Святой человек, похороненный на вершине! Большая семья Земли! Простите, у меня не хватило сил защитить вас. Я получила то, что заслужила. Бог всегда прав. Мое место в аду, но даже там я не отрекусь от вас.
Маленькая Анна говорила, что на триста километров вокруг простирается власть святого места. Если поезд не увез меня слишком далеко, заступитесь за меня перед Господом Богом! Прости, святой человек, что я обращаюсь и к тебе, и к Горе, и к Земле, но ты сам внушил мне это понимании единства земного мира в своем святом месте».
Тотчас что-то изменилось, точно невидимый Ангел вспорхнул надо мной. Его крылья пахли морем и полынной степью, и горным ночным дождем. Он стал за моей спиной. Я ощутила надежную опору. Он помог мне сесть, а потом и встать во весь рост.
Боль прошла. Вагонное окно стал нормальным. Смоляная масса вжалась в угол купе, но мой собеседник не исчез. Он даже не выглядел смущенным. Расстегнув пуговицы пиджака дорогого костюма, он сел уверенно и удобно.
– Кто ты? - спросила я и поняла, что уже не одна. Кто-то явно подсказал мне этот вопрос. Собеседник ответил охотно:
– Я твой спутник и бывший сосед. Я снимал комнату неподалеку от дома твоей хозяйки. Мы вместе ехали в автобусе. Мы вместе входили в вагон и даже в это купе. Я все лето видел тебя и жалел. Злые старые сектанты не дали тебе отдохнуть… И ты видела меня…
– Я не видела тебя в храме, - слова сорвались с моих губ уверенно и победно. Ангел взмахнул крылом. Морской ветер овеял меня. Я глубоко вздохнула, широко перекрестила себя, собеседника – и проснулась.
Уютно светил ночник. Приятно и мерно стучали колеса. Ровно дышал спящий сосед. Я столкнула со стола стакан. Он упал на ковровую дорожку и не разбился, но чайная ложка зазвенела так, что сосед проснулся. Я впилась в него взглядом. Он действительно был похож на моего недавнего собеседника, но на нем не было дорогого костюма, а в сонном взгляде не было ни малейшего намека на желание общаться со мной. Он снова лег и демонстративно укрыл голову простыней.
Я была благодарна соседу. Он не потребовал закрыть окно. Живое дыхание живой Земли наполняло купе живым ветром. Степь стлалась живым ковром. В невидимой, но недалекой дали живые горы провожали меня живым добрым взглядом, а там, за ними, живое море пело мне вечную песню странствий. Живые разноцветные звезды рассыпались в небе живым фейерверком и Ангел играл ими при каждом взмахе упругих крыльев. И все это было моим. И все это было частью меня. И я была частью всего. И чувствовала себя человеком нормальным.
Мне стало тесно в купе. Я вышла в коридор вагона и прильнула к открытому окну. Круглый контур вершины Святой горы обозначился среди звезд. Я улыбнулась. Моя душа прильнула к нему со всей нежностью, на которую была способна. Он вспыхнул ореолом золотых лучей и затмил звезды.
«Слава Тебе, Боже! - возблагодарила я. – Слава тебе, Божий Ангел. Слава тебе, Святая Гора. Слава тебе, святой человек, похороненный на вершине. Слава вам, добрые люди, указавшие мне двери познания тайны святого места. Слава тебе, большая семья Земли. Слава тем, кто признался тебе в родстве!»
Слава вспыхнула в самой вершине неба чистым серебряным светом. Свет собрался и стал крестом. Крест приблизился, утвердился на святой вершине и стал золотым.
«Благодарю Тебя, Боже, за добрый знак», - произнесла я.
– Впервые вижу северное сияние в южных широтах, - удивленно сказал кто-то. – Видно, сильные магнитные бури.
– Да нет, это просто зарницы, - ответил другой голос. Я оглянулась. Двое мужчин и мальчик прогуливались в коридоре.
– А мне показалось, что звезды сложились в крест, как светящаяся мозаика, - сказал мальчик.
– Когда кажется, креститься надо, - засмеялись мужчины. Мальчик перекрестился и посмотрел на меня с какой-то надеждой.

– Здесь неподалеку есть Святая гора. Святой человек похоронен на ее вершине. На триста километров вокруг распространяется власть его святого места, а в святом месте случаются чудеса, - объяснила я. Мальчик благодарно кивнул и еще раз перекрестился. Мужчины притихли.
– Да… В святом месте случаются… - согласились было они, но кто-то кого-то позвал из-за двери купе, и все исчезли.
За окном была снова обычная ночь. Только живая Земля, как и прежде, дышала живым ветром. Я поняла, что очень хочу спать, и сон мой будет спокойным, здоровым и крепким.

«В руки твои предаю тело и душу свою, Господи, - прошептала я засыпая. – Прости меня. Был момент – я усомнилась в Тебе, но теперь вижу: Ты никогда не оставляешь Своих верных. Еще раз прошу: прости меня, Господи!»


М.В. Шумова

2011 год

Загорянка